Выставка «Михаил Врубель» в Третьяковской галерее продлится до 8 марта. Желающих попасть на нее так много, что музей открыл дополнительные утренние сеансы. Почему именно эту выставку можно назвать событием года и какие экспонаты на ней — главные, рассуждает писатель Александр Снегирев.
Отличный художник, великий, но так и не выбравшийся (простите за дерзость) из-под влияния школ. В его работах просвечивают и экзальтированные французы-современники, и ренессансные итальянцы, и снова итальянцы, но в трансляции Брюллова, плюс итальянцы, пропущенные сквозь призму прерафаэлитов. Ну и русская школа 19 века со скучноватыми цветами и добросовестной лепкой формы. Плюс модное в то время переосмысление народных традиций. Великий декоративный художник с шизой, что пугало современников и возвеличило после смерти.
Я оказался на выставке случайно, но посмотрел добросовестно. Сирень, конечно, огненная, «Восточной сказки» из киевского музея, понятное дело, нет, керамические головы львов я бы дома повесил, а в самом конце — графика последнего периода. Когда в дурдоме и после. Посетители этот раздел проходят, причитая, мол, был такой славный художник, странненький, но славный, демонов рисовал, цветочки, а потом сбрендил, неловко на эти каляки смотреть. Я этих «каляк» раньше либо не видел, либо не вглядывался, а они — самое главное.
Несколько корнеров поздней врубелевской графики выводят художника на мировой уровень. Оказавшись там, не сразу понимаешь, на что наткнулся, несколько шагов — и выход. Самое ценное рискует остаться незамеченным, потом думаешь, что это было, а уже поздно. В жизни так бывает. Если хиты Врубеля — это, при всём уважении, яркое, насыщенное, но не до конца свободное искусство, то в поздней графике он либо нагоняет великих современников, либо предвидит будущее.
Например, предвосхищение Модильяни — портрет санитара работы Врубеля 1904 года и портрет Бакста работы Модильяни 1917 года весьма похожи. Параллели с поздним Врубелем видны в работах Гончаровой, Филонова, Тышлера, Шагала, Матисса. Они не заимствовали, вряд ли они видели эти рисунки, просто Врубель опередил время.
В жутковатой карандашной фигуре угадываются очертания монстра-гибрида из «Чужого», пардон, «Воскрешение».
Вот и решайте, травма — это плохо или как. Потому что, не будь в жизни уважаемого Врубеля всего того ада, который ему выпал, он бы так и остался узнаваемым, но локальным живописцем, которых так любят помещать в школьные учебники. Подлинного же раскрепощения он достиг, умерев и не на долгое время воскреснув. Впрочем, мы до сих пор масштаб его последнего периода не оценили и вряд ли оценим, бицуха демона нам понятнее. В любом случае радует, что ушёл не на излёте, как принято считать, а на пике.
Что ещё… В одну из графических морских раковин вглядываются два подростка.
- Это раковина из ванной?
- Не, из моря.