Ural Music Night — весьма незаурядное музыкальное явление по российским меркам. Сцены разбросаны по всему Екатеринбургу, классика и джаз сопряжены с хип-хопом и шугейзом, большие открытые площадки соседствуют с барами и клубами, музыка неотделима от психогеографии. Таллинский шоукейс-фестиваль TMW устроен примерно так же, хотя музыкальная идеология у него, конечно, иная. Но сама идея хождения по звукам Екатеринбургом не просто апроприирована, но и пользуется у горожан большим успехом — сотни тысяч людей танцуют и слушают музыку, перемещаясь с места на место.
UMN длится два дня — начинается все с музыкальной конференции, в рамках которой проходят лекции, встречи в формате спиддейтинг и панельные дискуссии. Мне довелось поучаствовать в одной из них, где мы с коллегами и зрителями обсуждали весьма тревожную тему — как молодым музыкантам увлечь своим творчеством слушателей. Разговор велся в диапазоне от белорусской инди-группы «Молчат Дома» до Моргенштерна (кажется, сегодня все спикеры вынуждены спотыкаться об этого исполнителя, подобно героям хрестоматийного анекдота Хармса). Вряд ли мы смогли ответить на слишком риторический вопрос, заявленный в дискуссии, но резюмировать ее можно так: в России много интересных оригинальных музыкантов, но из всех утюгов льется Моргенштерн (вот, черт, опять про Моргенштерна).
На второй день во время утренней пресс-конференции много говорилось о том, что UMN проходит во время пандемии (и это само по себе амбициозно), что все новые санитарные социальные правила будут учтены, а площадки заполнятся на 50%. В итоге практика, конечно, с теорией разошлась, но, кажется, по-другому просто и быть не могло. Когда весь город превращается в танцпол, то социальное дистанцирование просто не может работать. Вообще это ведь новый феномен – участвовать в большом бодром массовом мероприятии в эпоху коронавируса. Ты помнишь о нем первые пять минут, а потом старая добрая допандемийная жизнь увлекает тебя без остатка, маски сброшены, санитайзеры пылятся в рюкзаках, унц, унц, только не включайте Моргенштерна.
За несколько стремительных дней непросто сформировать целостное впечатление о городе. Екатеринбург показался очень эклектичным: деревянный модерн, дивные конструктивистские здания, отсылающие к Баухаус-Дессау, невнятное советское, постсоветский новострой и несколько довольно изысканных современных построек. Все это сдобрено качественным и разнообразным стрит-артом — конвульсивные граффити, остроумная работа Тимофея Радя «Кто мы, откуда, куда мы идем?», подземный переход с изображениями Цоя, стикеры и надписи на стенах «город бесов» (так уральцы выстебали телеведущего Владимира Соловьева, пометившего Екатеринбург этим выражением). Многожанровый UMN, кажется, идеально вписывается в окружающую эклектику.
По пути на первую площадку организатор фестиваля рассказала, что мясо во всех кебабных к утру заканчивается, остаются только штыри. Мой коллега отозвался: «Видели ночь, гуляли всю ночь до штыря». Думаю, это можно считать неофициальным девизом UMN.
Бар Syndrome впечатлил своим подвальным берлинским интерьером и логотипом клуба St. Pauli возле бара (фанаты этого гамбургского ФК – дичайшие панки и леваки), но музыкально подкачал. Группа Vacuum Cleaners! вместо тяжелого шугейза играла какой-то усыпляющий рок, под который некоторые гости от души резались в игру Uno.
На летней веранде Даббл бара, пропахшей коктейльным имбирем, на сцену вышло поп-трио LEQ. В программе о себе они написали так: «Мы делаем хорошие песни и верим в то, что делаем». Показалось, что собрались вместе они буквально на днях и смогут обойтись исключительно собственной верой в самих себя – без посторонней помощи.
Симпатичная группа Lollypop Lorry, играющая джаз с элементами даба, пыталась выступать в арт-кластере «Территория культуры». Теплые вайбы музыки были очевидны, но, к сожалению, неотстроенный звук смазал впечатление от концерта (солистку совсем не было слышно), а инструментал рассеивался в прохладном уральском воздухе.
Главным музыкальным впечатлением UMN стала группа Витамин Юсъ, буквально распотрошившая атмосферу гриль-бара «Буковски» (очевидное же название, но у московских рестораторов не хватает фантазии даже на такое). Три гитары, барабан, два вокала, феноменальная пластика одного из вокалистов (игравшего на губной гармошке и дудке), абсурдные тексты, перформативный конферанс, какой-то сюрреалистичный арт-фолк, отсылающий к эстетике петербургского Инженерного театра и обэриутам. В какой-то момент барабанщик полностью разделся – и это не было эпатажем или позой, просто так ему было комфортно. Некоторые строчки песен – готовые афоризмы, например, «гопота уже не та, и менты уже не ты». При этом весь этот пост-мета-декаданс идеально контрастировал с буржуазной атмосферой бара – думаю, Буковски был бы доволен увиденным.
Были и стихийные неофициальные площадки на UMN – на одной из них машина, обвешанная динамиками (местный Xzibit явно постарался), выдавала мощный бас и коммерческий хип-хоп, а люди вокруг танцевали. Все как надо, дешево и сердито. Как показалось, рэп вообще горячо любим уральцами – за ночь я слышал его повсюду, хотя до хип-хоп сцены так и не добрался.
Есть у фестиваля свой маскот — Баба Яга. Она и на пресс-конференции присутствовала, и свою площадку сделала. Правда, почему-то постоянно говорила о любви, добре и радости, какая-то ванильная Баба Яга, будто не из сказок вылупившаяся, а с телеканала Культура.
Горячая петербургская электронная группа Oligarkh взбодрила фолк-сцену, а Евгений Горбунов из ГШ раскачал по-московски снобский клуб «Самоцветы». Финал UMN получился довольно трогательным. Певица Елка не только исполнила свои хиты, но и презентовала новую песню, а затем вместе с толпой спела кавер на «Луч солнца золотого».
UMN запомнилась, прежде всего, своей атмосферой, броуновским движением, энергией толпы. Этот фестиваль принадлежит молодежи, он прекрасен своими перспективами, а не статусом. Мы все устали от москвоцентричности – возможно, именно Урал будет вскоре определять актуальную культурную повестку. Уральская биеннале уже является главным российским событием в области современного искусства, а UMN, кажется, набирает обороты.