В этом интервью очень многое символично. Во-первых, запрет на граффити в российской столице дал мощный стимул для того, чтобы «подтянулись регионы». Наглядный пример — самый масштабный фестиваль уличной культуры в стране «Городской морфогенез», который прошел в подмосковном Одинцово, но его работы сохранятся на годы. Во-вторых, героиня именно этого интервью подхватывает эстафету блиц-вопросов у маститых мужчин-граффитчиков и ничуть им не уступает. А в чем-то даже и выигрывает.
ЕLLЕ Какую работу вы представили в рамках «Городского Морфогенеза»?
VEISBRUT Цифровая религия.
Что вас вдохновило?
Банальное наблюдение за людьми.
Чему она посвящена? Почему актуальна?
Люди начали относится к смартфону, как к чему-то чрезвычайно важному, и проводят в нем больше времени, чем в реальной жизни. Их отношение к этому сродни религиозному. У людей новый бог — интернет, и они ему поклоняются. Посмотрите вокруг, и вопрос об актуальности пропадет.
Сколько времени ушло на создание работы?
7 дней.
Чем вы отличаетесь от других?
Тем, что работаю в жанрах neo-pop-art, постинтернет или перепостмодернизм.
Если бы вам разрешили написать что-то на стене Кремля, какое бы слово (или изображение) вы бы там оставили?
А матом можно?
Все-таки стрит-арт «задумывался» как нечто: а) анонимное (автор часто скрывает свою личность); б) несогласованное. Публичность и заказчик не портят картину? И как вы предпочитаете работать?
Абсолютно не портят. Тут все также зависит от художника. Не хочешь идти на компромиссы. Просто не соглашайся на работу.
С чем у вас ассоциируется красный цвет?
Кровь.
Какие кроссовки обычно выбираете для работы — любимые или какие не жалко?
No name. Но кроссы — отпад.
Вы рисуете под музыку? Три песни, которые играют в плейлисте прямо сейчас.
Предпочитаю без музыки. Вхожу в состояние потока.
Эстафетная палочка: работа какого уличного художника в рамках «ГМ» произвела на вас впечатление?
Martin RON.
