Эпизоды из жизни: новое поколение сериалов

Прежде об увлеченных сериалами людях без зазрения совести говорили всякое: не хотят напрягать мозги, бегут от действительности, много лишнего времени, мало перца в жизни и так далее — чем далее, тем обиднее. «Смотрели бы лучше настоящее кино», — советовали любителям сериалов товарищи, не чуждые высокой культуры. Но потом произошло удивительное. Режиссеры, актеры и сценаристы из «настоящего» кино вдруг массово перекочевали в телевизор, а «Википедия», хорошо считывающая общественные настроения, назвала сериал жанром искусства. И он им стал — со всем причитающимся «настоящему» кино саспенсом, драйвом и прочими приметами хорошей картины, для которых еще не придумали слов на русском. В сегодняшних сериалах нет ничего стыдного, но много всего другого: красоты, эмоций и, как ни странно, правды жизни — даже в тех, где водятся драконы.

Что это? Дорогостоящая экранизация культовой фэнтези-эпопеи про кровавую дележку власти в вымышленном мире, населенном драконами, зомби и воинственными принцессами.

Почему это важно для ТВ? Cегодняшнее телевидение одержимо достоверностью — исторической («Подпольная империя», «Безумцы»), психологической («Клан Сопрано», «Во все тяжкие») или производственной (любая полицейская драма, в которой каждая вторая реплика начинается со слова «вскрытие»). Уже прошедший сериал «Прослушка» даже входит в обязательную программу для гарвардских студентов-социологов: тут вам и бюрократия, и политика, и сложная экономика наркокартелей — словом, выпуклая картина нравов неблагополучного американского города. В телевселенной, где все сказочное давно уже вытравлено гербицидом документализма, «Игра престолов» (Game of Thrones) выглядит наглым дичком: здесь белокурая наследница древней династии высиживает драконьи яйца, по тундре бродят ледяные мертвецы и зима сменяет лето не по календарю, а когда ей того захочется.

Почему это важно для нас? «Игра престолов» — фэнтези, но фэнтези брутальное. В нем, по выражению одной из главных героинь, «обижают маленьких девочек» — а также взрослых мальчиков, добрых зверей с умными глазами и вообще всех тех, кому не повезло встать на пути жестоких феодалов Вестероса. При этом некоторые американские психологи считают, что смотреть «Игру» полезно: человек, переживая тревожную ситуацию на экране, а не в реальной жизни, освобождается от напряжения и к решению собственных будничных задач приступает посвежевшим. Однако истинная свежесть в другом, точнее, в другой: героини американских сериалов показали нам много всякого girl power, но воспитать трех драконов удалось только матери-одиночке всея ТВ — Дейенерис Таргариен.

В предыдущих сериях:

• «Она тебя любила». — «Она так сказала?» — «Нет, но она только и говорила о том, как тебя прикончит. Вот как я догадался».

• «А теперь иди и пей, пока не покажется, что ты все сделал правильно».

• «Большинству мужчин это нравится». — «Я не большинство мужчин». — «Именно так большинство мужчин и говорит».

• «С дочерьми тяжелее, чем на войне».

• «Дотракийская свадьба без самое малое трех смертей считается скучной».

• «Ты мой. А я твоя. Погибнем — значит погибнем. Но сначала мы поживем».

• «Мужчины не вожделеют того, что имеют».

• «Любовь — погибель долга».

• «Я бы хотел взглянуть на тебя в шелковом платье. — «Да ну?» — «Чтобы сорвать его с тебя». — «Порвешь мое шелковое платье — получишь в глаз».

• «Разве большинство девочек не восхищаются прекрасными девами из сказок, теми, что с цветами в волосах?» — «Большинство девочек — дуры!»

• «Как думаешь, эта ­женщина похожа на проститутку?» — «Я обычно не сужу о книге по ее обложке, но будь она книгой, другие книги платили бы ей за секс».

Что это? Cитком про двух официанток ночной забегаловки в Вильямсбурге, мечтающих о собственной кондитерской. Первая — острая на язык брюнетка с махровой интимофобией, вторая — манхэттенская принцесса в изгнании (отец-миллионер угодил в тюрьму за финансовые махинации, миллионы ушли с молотка в уплату долгов), вдвоем они пытаются создать малый бизнес, но вместо этого — или в качестве любопытного побочного эффекта — получают образцовую женскую дружбу.

Почему это важно для ТВ? Сериал откровенно глумится над тем, что вышучивать не принято: разносит главную движущую силу нью-йоркской экономики — хипстеров («Как отличить хипстера от бомжа? По джинсам: у первого они узкие, у второго — грязные»), осмеивает воинствующих веганов, дразнит набожных христиан и отпускает расистские остроты на вес, как мясо для бургеров. И все ему сходит с рук — во-первых, из-за рейтингов (зашкаливают), во-вторых — в каждом классе должен быть свой ­хулиган, читай: смельчак.

Почему это важно для нас? В «Двух девицах» (2 Broke Girls) содержится вся правда о стартапах, и грустная и смешная одновременно. Чего стоит одна лишь сцена с Мартой Стюарт, зажатой двумя начинающими предпринимательницами в женском туалете. После первой серии перестаешь завидовать фейсбучным друзьям, которые запруживают ленту фотографиями своего ларька с органическими печенюшками, после десятой мечтаешь о собственном. А еще — о такой же подруге.

В предыдущих сериях:

• «Ты теперь рабо­таешь сама на себя, ты сама себе начальник». — «Начальник? Мне уже не терпится переспать с самой собой, чтобы получить повышение».

• «Бомж под мостом дал тебе милостыню?!» — «Я предпочитаю думать о Бобе как о нашем первом инвесторе».

• «Домашние кексы, домашние кексы... А ну бери сейчас же! (Всучивает визитку посетителю выставки.) Видишь, Макс, это успех!» — «Запугивание людей — это не успех, это сайентология».

• «Так и быть, я попробую ваш кекс». — «Правда?» — «Мне нравится ваша предпринимательская жилка. Вдобавок у меня есть чувство, что иначе мне отсюда живой не выбраться».

• «Итак, для начала нашего бизнеса мне необходима новая пара «лубутенов». — «Итак, для начала — нет».

Что это? Ситком про двух физиков-теоретиков, у которых появляется новая соседка по лестничной площадке — блондинка Пенни, грезящая о Голливуде. Ребята впервые в жизни получают доступ к загадочной антиматерии — женской душе, а Пенни неожиданно для себя переключается с голливудских звезд на «Звездные войны».

Почему это важно для ТВ? Оказывается, современный сериал, в котором не показывают ни голых женщин, ни вампиров, тоже может быть популярным: ввиду высоких рейтингов исполнители главных ролей получают по миллиону долларов за серию — впервые со времен «Друзей».

Почему это важно для нас? ТБВ — идеальный путеводитель по миру гиков: такт, с которым сценаристы объясняют любовь половозрелых носителей Y-хромосомы к гаджетам, оперативным системам, компьютерным играм, супергероям и аниме, вызывает большое уважение. Кроме того, «Теория большого взрыва» (The Big Bang Theory) — важное высказывание на тему социальной мобильности: главная идея здесь в том, что переход из мира «ботаников» и умников в мир крутых парней и девчонок — и даже наоборот — всегда возможен. И возможен, само собой, благодаря большой и светлой любви.

В предыдущих сериях:

• «Когда мы убиваем в детях способность критически мыслить, рассказывая, что кролики появляются из шляп, мы создаем взрослых, которые верят в астрологию и гомеопатию».

• «А нельзя отложить телефоны и общаться, как это делают нормальные люди?» — «­Можно. Но ­благодаря Стиву ­Джобсу не нужно».

• «Я всегда думал, что меня поработит более развитая форма жизни с другой планеты, а не какая-то там фифа из Глендейла».

• «Терпеть не могу свадебные приемы. Почему нельзя взять пример с Бильбо Бэггинса? Кольца натянули, исчезли — и все по домам».

• «Нельзя социофобам говорить в лицо, что они социофобы, — у них от этого социофобия».

Что это? Четыре подружки пытаются сделать карьеру и устроить личную жизнь в Нью-Йорке, то и другое выходит так себе.

Почему это важно для ТВ? Сначала «Девочек» (Girls) называли новым «Сексом в большом городе», потом присмотрелись и взяли свои слова обратно: кроме цели — абстрактного счастья в большом городе, у героинь двух сериалов нет ничего общего. Даже декорации, хотя в обоих случаях на заднем плане маячит Нью-Йорк, не совпадают — «Секс» живет на Манхэттене, а «Девочки» в Бруклине (хотя временами кажется, что в соседнем подъезде). У первых безупречный макияж, у вторых — субботний отпечаток подушки на страдальческих лицах; первые ходят в рестораны и бутики, вторые — в них работают; первые сидят на модных диетах, вторые закидываются на ночь гамбургерами. Но главная новость в том, что женские персонажи «Девочек» ничем не лучше, чем мужские. Для телевидения, где лишь героям-мужчинам позволено вести себя по-свински, это очень передовое «равноправие».

Почему это важно для нас? Потому что «Девочки» выбрали самый простой и доходчивый образ — ­толстую попу главной героини, снятую крупным кадром, — чтобы напомнить нам о важном: никто никому не должен. Телевидение не обязано показывать зрителям подтянутые тела и идеальные жизни ради рейтингов (получите «Секс в большом городе», «Город хищниц» и иже с ними), женщина не обязана иметь модельные размеры, чтобы быть любимой красавчиком с Бродвея. Или не быть — красавчик тоже никому и ничем не обязан.

В предыдущих сериях:

• «Да не нужен мне бойфренд! Нужен кто-то, кто станет проводить со мной все свободное время, будет думать, что лучше меня никого нет, и захочет заниматься сексом только со мной. Всего-то дел».

• «Как бы ты меня ни назвал, я уже себя так называла — возможно, полчаса назад».

• «Вы только не пугайтесь, но я думаю, что я — голос своего поколения. Ну, может, и не своего, но какого-то поколения — точно».

Что это? Элегантная медицинская драма о докторе Уильяме Мастерсе, который вместе со своей ассистенткой, а впоследствии женой Вирджинией Джонсон исследовал человеческую сексуальность в конце 1950-х, когда той отказывали в существовании.

Почему это важно для ТВ? До «Мастеров» существовал миллион сериалов о смерти, но ни одного о том, как люди приходят в этот мир. Прежде секс никогда не был центральной темой — cко­рее наградой для зрителя, который раскошелился на кабельное; в «Мастерах секса» (Masters of Sex) это могущественное средство познания мира, манипуляции близкими людьми, притеснения слабых и незащищенных — геев, проституток, иммигрантов (действие, напоминаем, происходит в Америке 1950-х). Говорить о сексе в заведомо сложной социальной плоскости и при этом собирать такие рейтинги — это большая и важная удача. К тому же «Безумцы» вот-вот закончатся, а нам нужен новый сериал про американское ретро.

Почему это важно для нас? «Мастера» действуют отрезвляюще: смотреть сериал и не думать о том, как нам повезло жить — и любить — сегодня, а не, скажем, пятьдесят лет назад, практически невозможно.

В предыдущих сериях:

• «В том, что касается постели, норма — ­понятие растяжимое».

• «Вагины не кусаются».

• «Мужчины — идиоты, ­даже гениальные».

• «Я люблю ее, но она меня доконала. Чего она вообще хочет?» — «Чего хочет женщина, с которой ты спишь? Тайна происхождения жизни и рядом не стояла с этим вопросом».

• «Какие данные собираем сегодня? Ах да, нам нужно проверить твою гипотезу о том, что мужчины совершенно бесполезны».

Что это? Занимательное исследование семейных отношений, намертво увязших в мнимом благополучии.

Почему это важно для ТВ? Сериалов про семейный кризис, осложненный кризисом среднего возраста, — великое множество, но предлагаемый выход всегда пролегает где-то между барной стойкой и кушеткой психоаналитика. «Супружеский долг» (Satisfaction) идет своим путем: узнав, что любимая и, казалось бы, любящая жена изменяет ему с мужчиной по вызову, главный герой — успешный финансовый консультант — добросовестно решает выяснить, в чем соль, и сам становится эскортом — само собой, в познавательных целях. Вот, наконец, хороший пример активной жизненной позиции.

Почему это важно для нас? Про «Супружеский долг» еще толком ничего не ясно — идет первый сезон, но при всем абсурде сюжета посыл у сериала достойный: чтобы спасти отношения, необходимо разобраться в чувствах второй половины, но в первую очередь — в собственных, а это как раз сложнее всего.

В предыдущих сериях:

• «Если сейчас сорвем свои маски, можем друг друга и не узнать».

• «Хочешь, посоветую хорошие антидепрессанты?» — «Спасибо, но проблема в том, что мне надо чувствовать больше, а не меньше».

• «Я не эскорт! Я просто парень, который пару дней сходил с ума и получал за это деньги».