У заявленного тренда на «аскезу», кажется, больше противниц, чем поклонниц.
Его критикуют за то, что он стирает границы конвенционального понятия о женской привлекательности и сильно отдает снобизмом.
Но я, как и почти вся наша редакция, в меньшинстве, поэтому поговорим об абсолюте минимализма.
Поправка: речь не о микро-комбинации в стиле 1990-х, а о максимально закрытых вещах, которые многие клеймят асексуальными.
Такую манеру одеваться условно окрестили modest dressing, а описывая ее, редакторы то и дело апеллируют к религиозным fashion-догматам, антиутопичному сериалу «Рассказ служанки» и практиковавшей модную аскезу Кэролин Бессетт-Кеннеди.
Последняя в середине девяностых давала бой мини-платьям и макродекольте, заворачиваясь в Yohji Yamamoto и вещи бренда Calvin Klein, где проповедовала собственные законы привлекательности, одевая VIP-клиентов.
Сегодня за то, чтобы не выпячивать свою сексуальность, на постоянной основе отвечают The Row, Céline, Chalayan, Lemaire и Vetements, а в этом сезоне их пуританское настроение подхватили Valentino, Kenzo и даже Донателла Версаче — капюшоны Versace откровенно напоминают хиджаб.
Те, кто не верит, что «скромность украшает», настаивают: балахонообразные платья, закрытые блузы и водолазки, длинные юбки и многослойная закрытая амуниция смотрятся пристойно только на худых и молодых, а заодно служат феминистским заявлением («Я женщина — воспринимайте меня всерьез!») и маркером принадлежности к касте интеллектуалов.
В этом контексте превращение социального тренда в откровенно модный, кажется, должно расставить все по местам и примирить тех, кто считает, что «женщина должна быть женственной», и тех, кто верит, что «женщина вообще никому ничего не должна».
Мы — за мир и право на самовыражение, как вербальное, так и стильное. Поэтому давайте без крайностей.
