ELLE Ты неплохо смотришься в новом образе: черная кожа, средиземноморский загар — очень сексуально. Но при этом ты сильно стал похож на Дэниела Кливера (это обольстительный мерзавец, которого Грант сыграл в «Дневнике Бриджит Джонс»). Ты и на самом деле себя им ощущаешь?
ХЬЮ ГРАНТ Ну, скажем, есть люди, которые считают, что у меня с Кливером много общего.
ELLE Что именно? Ты так же неотразим?
Х.Г. Да, есть немного. Но временами я вовсе не такой скромный и добропорядочный, каким меня пытались воспитать дома. Впрочем, я над этим работаю.
ELLE Об этом, если можно, поподробнее...
Сразу оговорюсь: встреча с Хью Грантом оказалась совсем не похожей на то, что рисовало мое воображение. Опираясь на многочисленные сведения о том, что он — известный остряк и обладатель незаурядного чувства юмора, я предвкушала легкое, непринужденное интервью, искрящееся безобидными шутками. Была уверена, что мой диктофон будет сотрясаться от хохота при прослушивании пленки. Ожидания не оправдались.
Возможно, причиной тому было то, что Хью еще только привыкает к своему новому статусу холостяка. А может, еще потому, что он совсем недавно пересек пресловутый сорокалетний рубеж; а может быть, и просто погода в день нашего интервью была совсем никуда (даже для британского лета). Так или иначе, но Хью Грант, сидевший передо мной, казался потерянным, задумчивым, а временами — и совсем измученным.
Мы встретились в его офисе Simian Films — продюсерской компании, которой Хью по сей день владеет на паях с Лиз Херли, несмотря на разрыв в их отношениях. В комнате сливочно-белый ковер и того же оттенка диваны. На низком стеклянном столике для кофе аккуратными стопками разложен сценарий, на огромном письменном столе разместился компьютер. Благодаря удачному дизайну в комнате удивительно уютно, правда, немного холодновато. На Хью просторный джемпер цвета угля, тот самый, в котором он появляется в «Дневнике Бриджит Джонс», где играет роль офисного донжуана Дэниела Кливера. В жизни он по-прежнему мил, улыбчив, смешлив, а его шикарной шевелюре мог бы позавидовать любой хиппарь. Что касается голоса — он все тот же. Обволакивающий нежно-грустный баритон, который хочется слушать, не отрываясь.
Впечатление такое, будто Хью слишком много времени провел в шкуре Дэниела, босса Бриджит, с которым у нее была небольшая, но очень пикантная интрижка. Хью говорит, что ему нравится популярный роман Хелен Филдинг об одинокой неврастеничке среднего возраста, несмотря на забавное упоминание событий, о которых ему, пожалуй, хотелось бы забыть: «Как может мужчина, имея девушку с внешностью Элизабет Хёрли, позволить себе минет с проституткой на большой дороге, да еще и выйти сухим из воды?»
Интересно, что думает Хью по поводу этой цитаты? «Я не в претензии, — спокойно отвечает он. — Прекрасно понимаю, что смешно съязвить не так уж просто, иногда шутки ради мы высмеиваем даже очень близких людей. Да, я там был и делал это. Так что для обид нет оснований». К съемочной группе Хью присоединился лишь после того, как сценарий был доработан его давним приятелем Ричардом Кертисом, сценаристом фильмов «Четыре свадьбы и одни похороны» и «Ноттинг Хилл».
«Дневник Бриджит Джонс» стал для Гранта прощанием с амплуа милого неловкого мальчика. Но стоит признать: роль подлеца ему очень к лицу. Рубашка смело расстегнута на груди, сигарета едва зажата между зубами, говорит он мягко и немного лениво, от чего у бедной Бриджит подкашиваются ноги и ладони становятся липкими от пота, — чем вам не дьявол? Он, несомненно, получал удовольствие от этой роли. «А есть желание посмотреть, что за фильм получился?» — «О нет. Я его не видел и смотреть не собираюсь, — говорит он. — Не могу больше видеть себя на экране».
Для человека, которого называют современным Кэри Грантом, Хью весьма самокритичен. «Если я и бываю относительно хорош, то только на репетициях, а дальше все катится по наклонной, — говорит он. — На репетиции надо поймать и зафиксировать удавшийся момент, чтобы затем перенести его в кадр. Я же делаю все наоборот, и это является постоянным источником угрызений совести и разочарований».
А как же Simian Films? Несомненно, это — лучшее доказательство, что у него есть-таки амбиции. «Конечно, я честолюбив, — возражает Хью. — После успеха «Четырех свадеб...», а успех был на самом деле случайным, мне не захотелось становиться проходным персонажем со славой на неделю, возникло желание продлить ее... ну, хотя бы лет на пять». Хью многозначительно улыбается.
Как-то, описывая характер своего персонажа, Хью предположил, что его Дэниел, должно быть, «разочаровавшийся писатель, ставший в итоге издателем». Нельзя не почувствовать, что именно «разочарование» — главная направляющая сила в судьбе Хью Гранта. «Я никогда не был одержим желанием что-либо сделать, — говорит он. — В этом я похож на Дэниела. Если б вы сказали мне: «Ба! Да ты написал отличный роман!» — я был бы просто счастлив. Но на роман меня не хватает. Актерство похоже на погружение в сон, а я проспал уже слишком долго. Рано или поздно придется и делом заняться».
И чем же, собственно, он хотел бы заняться? «Я хочу встать по другую сторону камеры, — отвечает Хью. — Хочется больше времени уделять режиссуре, что-то писать». Здесь Грант опять начинает себя критиковать. В настоящее время он пытается закончить сценарий, который обещал студии еще прошлым летом. «С тысячей извинений я поклялся, что к Рождеству уж точно допишу его, но Рождество пришло и ушло, а воз и ныне там, я же занимаюсь чем-то другим. Хотелось бы, чтоб все было иначе».
Если кому-то интересны причины, по которым Хью никак не может закончить сценарий, то разрыв 14-летних отношений с Элизабет в мае прошлого года потянет как минимум на 10 баллов по шкале Рихтера в качестве эмоциональной травмы. Они были вместе задолго до того, как «Четыре свадьбы...» сделали их звездами, они делили все нокауты и унижения, пытаясь добиться известности в их родном Тинселтауне, вместе переживали безумие медных труб Голливуда, когда они наконец заиграли в их честь. Они не расстались даже после скандального эпизода с Дивайн Браун в 1995-м.
Элизабет была предельно откровенна по поводу их разрыва: «Мне казалось, что я отрезаю себе левую реку, но я понимала необходимость попробовать прожить без Хью. Мы разошлись, и это дает нам возможность понять, действительно ли то, что мы имели, было лучшим из возможного». Хью со своей стороны считает неприемлемой саму возможность публичного обсуждения подобных вещей. «Мысль о том, что свой внутренний мир можно так обнажать, приводит меня в ужас», — говорит он. И все же, отвечая мне, он неизменно вежлив и даже немного чопорен.
Каково быть холостым? «Жутко, после всех этих лет, — говорит Хью. — Забавно ощущать это странное сочетание грусти и радости. Есть в этом что-то от свободы. Но все же печально. Четырнадцать лет — это долгий срок. Существовал определенный порядок вещей, которого не стало. К этому придется привыкать...» Элизабет определила их разрыв как «тяжелую утрату». Он воспользовался бы теми же словами? «Вот, вот, наверное, так», — отвечает Хью.
Как он реагирует на фото Элизабет с другими мужчинами (например, снимок, сделанный во время ее недавней прогулки вдоль пляжа под руку с миллионером Стивом Бингом)? «Нормально, — осторожно отвечает он. — Я об этом уже знал, так что сильного шока не было». Хью и Элизабет до сих пор общаются каждый день («у нас очень правильные отношения в этом плане»), а о том, чтобы закрыть Simian Films, вопрос вообще никогда не стоял. Ее имя в разговоре с ним не табу, несколько раз он упоминает ее — либо как Элизабет, либо как Хёрли, — ничуть не меняясь в лице.
Как только речь заходит о личной жизни Хью, он моментально уходит в себя, никаких комментариев относительно газетных слухов о его отношениях с разными женщинами, такими, как Элли Макбилз, Порция Ди Роззи или таинственной брюнеткой, локоть которой он якобы облизывал в одном из лондонских баров. «Я на подобные вопросы не отвечаю», — отрезает он. Зато поведать о том, каково вспоминать, что значит встречаться с женщинами после стольких лет «вне игры», он согласен. «Современные девушки меня изрядно веселят, — говорит он. — Все эти дамочки среднего класса, бросающиеся к тебе с нелепым вопросом: «А вы уже знаете о результатах матча?» Да о чем они, черт возьми! А их фразочки типа «давай оттянемся»? Меня все это немного смущает». Его лицо грустнеет: «Мне кажется, в моих ровесницах есть что-то от Бриджит Джонс. Мои подруги по Оксфорду вовсю ширяются, нюхают всякую дрянь. Невероятно. А десять лет назад эти жен- щины устраивали званые обеды. Абсурд, с ума можно сойти. Все это... (пауза) пожалуй, не слишком здорово».
Если вам показалось, что Хью чересчур педант и сноб, вспомните, что в прошлом сентябре ему стукнуло сорок. Он отрицает, что сам запутался в поисках себя в период среднего возраста, хотя проскочить невредимым этот рубеж еще никому не удавалось. К рекламе фильма он относится как к «молодежной забаве», следовательно, он вне ее. Отвечая на вопрос, как долго еще он рассчитывает продержаться на ролях героев-любовников, Хью сомневается, был ли он вообще таковым даже в юности, а сейчас, когда ему сорок, — и подавно. «Интересно, сколько времени должно пройти, прежде чем это амплуа станет для меня просто неприличным?» На вопрос, почему он недавно решил похудеть, он отвечает: «Был момент в прошлом году, когда я, глядя на себя в зеркало, подумал: «Боже! Жирный стареющий обормот».
Он уже очень давно считает себя «старомодным», хотя утверждает, что пытается с этим бороться. «В последнее время я стараюсь стать немного покруче, — говорит он. — За последние несколько лет все мои друзья стали настолько солиднее, что мне как-то неловко выглядеть прежним тюфяком, когда я в их компании. Вот, изменил стиль одежды, хотя чувствую, что все это не мое. Тяжко». Год назад, рассказывает он, Элизабет посадила его на диету, при которой нужно было питаться согласно группе крови. Он решил, что у него группа 0, хотя «последний раз делал анализ крови для урока биологии в 14 лет». В общем, он отказался от мучного и «почувствовал себя другим человеком». Еще один проблеск лукавого юмора Гранта — имитируя акцент лос-анджелесцев, он поясняет: «Ну, пучит меньше, понимаешь?»
Хью уверен, что гламурной парочкой их называли исключительно благодаря Элизабет. «Все из-за нее. Элизабет — это воплощение гламура, сияния, блеска, шика. Британский шоу-бизнес до нее был слишком манерным и скучным. Она была первой, кто осмелился вернуть ему былой задор. Сегодня все актрисы надевают на премьеры вечерние платья, правильно красятся, а до нее они могли себе позволить в лучшем случае какой-нибудь бесформенный серый мешок от Армани».
А вместе с гламуром пришла слава — то, с чем, по его словам, Хью до сих пор не знает, что делать. «Поверьте, я действительно никогда не мечтал об известности, — говорит он. — Про- изошло это совершенно случайно, и я представить себе не мог, что за этим последует. Многим удается справляться с популярностью не в пример лучше, чем мне. Нередко это является поводом для ненужных обид и стрессов. Неизбежное зло, с которым надо как-то смириться», — усмехается Хью.
«Но надо быть честным по крайней мере с собой. Все брюзжат по поводу своей работы, и моя работа — не исключение. Я часто спрашиваю себя: предпочел бы я быть неизвестным актером? Нет. Было бы лучше, если бы я был беден? Нет. Приятнее путешествовать экономическим классом? Нет».
Очередной проект Хью — адаптация романа Ника Хорнби «О мальчике». Он пришел к выводу, что наиболее комфортно себя чувствует, делая коммерческое британское кино. «Было время, когда киноиндустрия повязла в косности и дешевых штампах, сейчас же необходимо предельно четко определять потребности потенциального зрителя, благодаря чему фильмы стали гораздо качественнее».
Это означает, что можно меньше торчать в Лос-Анджелесе, что очень здорово. «От некоторых вещей в Голливуде меня просто тошнит, — говорит Грант. — Буквально ощущаешь, как все внутри тебя сжимается. Естественно, есть в Голливуде и то, чем нельзя не восхищаться. Профессиональный уровень фантастический, но место-то жуткое: все жаждут лишь одного — успеха. Если вы заказали вместо минералки двойную порцию водки — вы уже алкоголик. Просто клиника какая-то!»
К этому времени Хью уже допил свой чай и разделался с внушительного размера шоколадкой. Время заглянуть в будущее. Если сейчас он не удовлетворен тем, что имеет, что же сделает его счастливым годам эдак к пятидесяти? Задумывается на мгновение: «Написать несколько удачных сценариев, завести детей и иметь возможность посмеиваться над шоу-бизнесом, занимаясь более приятной работенкой».
Дети? Созрело желание наплодить кучу маленьких Грантиков, которые с громким хохотом будут бегать по дому? «Да, хотелось бы, — отвечает он. — Хотя есть и в этом доля эгоизма. Неохота состариться в одиночестве... Господи, сейчас заплачу». Значит, пора выключать диктофон.