В день рождения норвежского писателя и сценариста вспоминаем необычный репортаж о нем — прямиком из Норвегии.
Когда Ю Несбё было 13, в его школе на западном побережье Норвегии дали стандартное задание — написать сочинение на тему «Прогулка в лесу». Дети описывали свои пикники, наблюдения за птичками, лазания по деревьям, внезапные встречи с лесными животными. Миленько. Юный Ю написал нечто совершенно другое. Не миленькое совсем. «В общем, домой никто не вернулся», — говорит писатель. Так или иначе, умерли все. От топора, ружья, удушья и, предвосхищая название последнего романа-триллера, от ножа. «Повелитель мух» с рождественскими елками и кровью на снегу. В Норвегии умереть можно практически от всего, это как путь наименьшего сопротивления. Нужен всего лишь небольшой толчок. «Учительница начала за меня переживать, — вспоминает Несбё. — Она написала маме, и теперь уже и та заволновалась. Тогда до меня стало доходить, насколько я странный. Извращенная душа. И вот что хорошо во взрослении: ты понимаешь, что в том, чтобы быть странным, ничего странного нет».
Кроме того, что Несбё — самый продаваемый писатель Норвегии, а его романы переведены на более чем 50 языков, он побывал и футболистом (играл в клубе Molde FK до 19 лет, пока не получил травму), и биржевым брокером, и рок-звездой. Он суровый альпинист и одет в свитер горняка с вышитыми очертаниями и названиями вершин норвежского Молде. И в то время как мы сидим в модном брассери в Осло (индустриальный шик, латунные лампы) и поедаем оливки, мне в голову приходит одна лишь цитата «Монти Пайтона»: «Он не мессия, он очень непослушный мальчик». Несбё выглядит как бандит — жилистый, точно бегун на длинные дистанции, с неряшливой прической и не менее неряшливой бородой. Норвежский Боб Дилан, только блондин и помоложе. В каждом из его романов есть фрейдистский подтекст — помните, всякий раз, когда кто-то собирается совершить очередное зверство, в текст включается флэшбек и показывает нам детские травмы, которые и выложили путь к убийствам. В защите убийцы-Снеговика могли бы звучать строки поэта Филипа Ларкина: «Задалбливают мать с отцом: тебе суют они, „любя“, свои огрехи, все, гуртом, плюс кучку сверх — лишь для тебя».
Роман «Снеговик» стал фильмом с Майклом Фассбендером в главной роли и Томасом Альфредсоном в качестве режиссера. Конечно, «Реальную любовь» в новогодние каникулы это кино вам не заменит. И, возможно, вы больше никогда не будете лепить снеговиков, а если и будете, то уж точно без детского энтузиазма. Но если посмотрите фильм очень внимательно, то заметите самого Несбё с собакой, снятого в одном из кадров со спины.
Его отец пусть и был норвежцем, но вырос в Бруклине, в районе доков Бей-Ридж. Вместо сказок на ночь юному Ю рассказывали истории о Бруклине так, будто это место действия реального «Крестного отца», криминальное подземелье, населенное заколдованными маньяками и убийцами. «В этих историях всегда фигурировал некий игрок в покер, который носил капюшон. Мужчины надолго уходили из дома на дело, а возвращались с дорогими подарками».
Несколько лет назад Несбё отправился в Бруклин и посетил тот самый дом, в котором когда-то жил его отец. Вернулся он с дорогим подарком — идеей о романах в гангстерской традиции, но со скандинавским характером. Харри Холе — высокий, испорченный алкоголик, норвежская версия вымышленных детективов Сэма Спейда и Филипа Марлоу. Он остается главным героем и в новом романе Несбё «Нож». «Странное дело — писать детективы, — говорит Ю. — Утром ты лежишь в кровати, еще сонный, и придумываешь очередной безумный способ кого-нибудь убить. Потом ты встаешь счастливым человеком и садишься за работу».
Те, кто читал «Леопарда», помнят дьявольский прибор «леопольдово яблоко», который засовывается в рот и при попытке от него избавиться пронзает острыми шипами изнутри. История основана на реальных событиях — старший брат Несбё на спор заставил его проглотить яблоко целым, пока оно еще висело на дереве. «Я тогда гадал, не взорвется ли у меня от такого голова». Позже писатель не раз извинялся за этот роман, признавая, что эта жестокость не была на самом деле так уж необходима. Непослушный мальчик извиняется за то, что такой непослушный.
Каждый из нас завис над пропастью. Над расщелиной. А рядом стоит некто с электрошокером и уже готов пустить его в ход
И хочет забрать то, в чем не было нужды. При этом в только что вышедшем «Ноже» Несбё уже не церемонится ни с читателями, ни со своим главным героем Харри Холе. Как Шерлок Холмс и Мориарти, в «Ноже» Харри Холе вновь встречается со своим заклятым врагом Свейном Финне. Но даже это не самое жуткое в новой книге, и, чтобы узнать что, не читая роман, пожалуй, стоит поглубже влезть в голову к Ю Несбё. «Когда я сел за эту книгу пару лет назад, то решил придумать самую ужасную вещь на свете, которая только может произойти с Харри. Я нашел только один ответ и последовал ему. Я всегда был достаточно с ним жесток, но никогда — настолько. Не из тех я писателей, которые будут жалеть своих читателей или героев. Серия о Холе — это трагедия. И в каждой трагедии должна быть гравитация, несчастья притягиваются одно за другим, этого не изменить, от этого не скрыться. Кто я такой, чтобы спорить с гравитацией?»
Другую сцену из своих книг Несбё вспоминает уже с большим удовольствием. В 1990-м у писателя жутко болела спина, и врач прописал ему спать на водяном матрасе. «Мне вообще не понравилось. Он издавал странные булькающие звуки. И в какой-то момент я понял, что в моем матрасе завелась разумная жизнь. Ну как разумная — бактерии, и я спал прямо на них. Что и натолкнуло меня на идею.
Секс на одну ночь. Мужчина и женщина знакомятся в баре. Она идет к нему. Они занимаются любовью на водяном матрасе. Немного булькает, конечно, но не ужас-ужас. Мужчина идет в душ. Женщина слышит звук льющейся воды за дверью. Она переворачивается на другой бок и понимает, что она не одна. Внутри матраса кто-то есть. Тело другой женщины, законсервированное не в воде, а в алкоголе, как акула у Дэмьена Хёрста. Вода в душе выключается...» (Если отважитесь, ищите продолжение в книге «Пентаграмма».)
«Самое крутое в этой сцене, — говорит Несбё, — то, что читатель сам додумывает историю и мне нет нужды все объяснять. Если ты кого-то помещаешь в водяной матрас, значит, ты хочешь держать этого человека рядом. Постоянно. Вечно. И неважно, что человек этот мертв». Эта сцена открывает сразу и прошлое, и будущее. Будущее женщины, которая лежит на матрасе в то время, как вода в душе выключается. «Читатель видит историю как на ладони, внутри самой этой сцены». Точно как тело женщины внутри матраса.
Как любой уважающий себя криминальный гений, Несбё ничего не делает без предварительного плана. «Я лучше работаю, когда есть план. При этом придерживаюсь я его нечасто». Перед тем как начать первую главу, он пишет синопсис за синопсисом, и это может растянуться на год. Писатель разглаживает все неровности, разрабатывает не только сюжет, но и характеры героев. «И вот тогда я готов, все идеально. Теперь моя задача — не продолбать эту работу». Сленговое словечко из его уст звучит особенно устрашающе.
Серия о Харри Холе — это трагедия. И в каждой трагедии есть гравитация, несчастья притягиваются одно за другим. Кто я такой, чтобы спорить с гравитацией?
У Несбё есть две конфликтующие стороны, они же и отвечают за напряжение, саспенс в его триллерах. С одной стороны, он свободный анархист. «В моей голове нет и не будет никакой цензуры». С другой — он всегда сфокусирован и точен, как математическая формула. «Я — капитан корабля, — объясняет писатель, — и моим читателям важно, чтобы я знал, куда плыву». Сейчас капитан в свободном плавании. Несбё разведен и, по слухам, пользуется большой популярностью у дам. Думаю, от водяного матраса он избавился.
Следующий день после нашей встречи был солнечный и до скрипа прозрачный. Очень по-норвежски. Архитектура Осло гравировкой врезалась в сияющее небо. Один из тех дней, когда радуешься, что живешь. В моей одиссее по нордическому нуару мне повезло встретить потрясающих людей, например, актеров сериала «Убийство» Сорена Свейструпа и Софи Гробёль в Копенгагене. И через реку, в датском Мальмё, — исполнителей главных ролей культового «Моста» Софию Хелин и Ганса Розенфельдта. И каждому из нас романы Несбё напоминают о том, что мы зависли над пропастью. Или над расщелиной. А рядом с нами стоит некто с электрошокером, и он уже готов засунуть нам его в зад.
Я направляюсь в Literaturhuset («Дом литературы», спонсируемый Фондом свободы слова), спрятанный за королевским дворцом Осло. Это фабрика нуара, фабрика триллера. Это как библиотека, только тут не читают книги, а пишут их. В лофте наверху — уголок писателя, где десятки мужчин и женщин стучат по клавиатурам, вызывая на свет божий убийства, изнасилования, ужасы и резню в промышленных масштабах. Я лишь надеюсь, что в этих романах когда-нибудь появится свой Харри Холе. Никто из этих авторов ничего не выдумывает — невозможно придумать что-то хуже того, что люди на самом деле могут друг с другом делать. И если литература — это еще одна религия, то нордический триллер — ее самая четкая молитва. Задача «Дома литературы» — отваживать беду: предлагать богам вымышленные жертвы, но изгонять реальное зло и возвращать свет в этот мир.
По холму я спускаюсь к вокзалу Осло. У королевского дворца марширует часовой караул, совершенно как оловянные солдатики, — они шагают симметрично, с устрашающей точностью, с ружьями за спиной. Садится солнце, и город погружается во тьму.
Читайте также: