Задумку художника и режиссера Аллы Решетниковой поработать с черным и красным цветами, легшую в основу выставки «Принцип красного», лидер группы «Машина времени» принял с радостью. По словам Андрея Макаревича, который выставляется как художник с 1980-х годов, он не мастер создавать идеи, но очень любит, когда его творчество ставят в определенные рамки.
«Если ты выставишь перед собой 136 оттенков и цветов, то обязательно растеряешься, а я этого не люблю», — говорит он.
Черный и красный цвета, как правило, вызывают в зрителе тревожные чувства. Вам как художнику больше нравится рефлексировать на тему положительных или деструктивных эмоций?
Безусловно, положительных. Я вообще рисую, когда у меня хорошее настроение, и надеюсь, что оно таким образом передается.
В вашем художественном творчестве были разные периоды: вы работали с графикой, расписывали фарфор, делали гравюры, а работая над выставкой «Принцип красного», увлеклись шелкографией. Откуда у художника берется творческая одержимость той или иной техникой или сюжетом?
Из желания новизны: ты видишь нечто интересное тебе, понимаешь, что этого еще не пробовал. Хочется проверить себя на новом материале, испытать свои силы. Как правило, эксперименты удаются: у меня не было ситуаций, когда начатая работа меня не устраивала — я стараюсь доводить затею до конца. Глупо начинать и потом бросать, потому что якобы не пошло. Я предпочитаю доводить любую работу до состояния, когда «пошло».
Если забить ваше имя в поисковике, в разделе новостей выскакивает около десятка статей, рассказывающих о вашем благосостоянии. Приносит ли художественная деятельность вам постоянный доход?
Все началось, когда Ксюша Собчак в своей передаче про меня среди прочих вопросов подняла тему моего благосостояния. И хотя мы разговаривали почти час, наших журналистов почему-то заинтересовало именно это — что ж, это говорит, в первую очередь, об их умственных способностях. На художественной деятельности я практически не зарабатываю. Иногда что-то продается, но у меня нет такой сверхзадачи: вот, мол, я сейчас сделаю выставку и все продам. Я вообще занимаюсь этим нерегулярно, реже, чем хотелось бы, и наскоками — у меня элементарно нет времени. Хотя, когда меня спрашивают в интервью, кем я себя считаю, я говорю, что художником, потому что более уверенно чувствую себя за этим занятием. Меня ему учили и учили очень хорошо. У нас была прекрасная школа и прекрасные преподаватели в МАРХИ. Несмотря на то, что институт назывался архитектурным, очень важным считалось умение владеть рукой и глазом. Если при поступлении ты получал пятерку по рисованию, можно было считать, что ты уже поступил. Обычно такое происходило с одним человеком с потока. В частности, со мной.
Вас довольно часто спрашивают о любимых песнях и исполнителях, на что вы, как правило, отвечаете, что их нет. Что касается арт-сферы — какие направления в живописи вас вдохновляют?
Огромное количество. Не хочу быть банальным, перечисляя имена великих художников. Очень люблю голландцев, Возрождение, примитивное искусство. Я люблю талантливых людей и не делю искусство на современное и несовременное. Я делю увиденное на искусство и не искусство, причем критерии у меня довольно строгие. Главный вопрос, который я задаю: говно передо мной или не говно. К сожалению, говна больше. Наверное, так было во все времена.
Написание картин, песен и рассказов — различен ли импульс, побуждающий вас к их созданию?
Пожалуй, что да. Для песни необходима какая-то идея. Рассказы, не подумав, тоже было бы странно писать. Что касается рисования, мне важно убрать все идеи из головы, абсолютно освободиться. Оставить пустое пространство, свободное только для ощущений. Я люблю работать в комфортных условиях, но единственного места, где мне хорошо пишется, нет — иначе я бы не вылезал оттуда.
Читайте также: