Карла Бруни: «Я утонченная парижанка днем и панк-принцесса ночью!»

Приемная дочь известного композитора Альберто Бруни-Тедески, Карла Бруни, итальянка лишь по крови. В остальном — перед вами чистая француженка. Начав модельную карьеру в конце 1980-х с легкой руки визионера Пола Марчиано, Карла быстро стала одной из «супер» наряду с Линдой, Клаудией и Синди.

Правда, подиум ей скоро наскучил, но она не разочаровала поклонников своим новым хобби — из модели Бруни превратилась в популярную певицу. Причем все песни она до сих пор пишет сама. Ей приписывали романы с множеством харизматичных мужчин — от Мика Джаггера до Эрика Клэптона, — но ее сердце похитил Николя Саркози, на тот момент будущий президент Франции. О муже Карла много не говорит, зато честно рассказывает о модельном бизнесе и моде.

ELLE В своем последнем альбоме French Touch вы пели каверы на ­английском…

КАРЛА БРУНИ Вы знаете, английский — очень мелодичный и музыкальный язык, петь на нем — одно удовольствие. Я лет 20 пыталась написать песню именно на английском, но ничего не получалось.

Поэтому я выбрала каверы на свои любимые песни, от AC/DC до «роллингов», и исполнила их со своим «акцентом Карлы Бруни».

Повторить «английский опыт» в ближайшем будущем не собираетесь?

Нет, сейчас я записываю новый альбом — вот прямо в данный момент — и могу заверить: все песни в нем будут только на французском. И лишь одна — на итальянском.

Каким песням и исполнителям вы всегда подпеваете?

Я люблю разную музыку — и французский шансон, и рок. Но чаще всего пою народные песни.

Можете вспомнить самое авантюрное предложение в вашей карьере модели, музыканта или за тот период, когда вы были первой леди Франции?

Все авантюры всегда идут от музыки —никогда не знаешь, что от нее ожидать и куда она приведет.

В моде вы застали разные периоды. По сравнению с 1990-ми сейчас сделан более сильный акцент на diversity —расовое разнообразие и бодипозитив. Какие перемены в индустрии кажутся вам наиболее яркими?

Я не соглашусь с тем, что сегодня в моде больше бодипозитива, чем 25 лет назад. В рекламных кампаниях — да, но не на подиуме.

Когда я начинала модельную карьеру, девушки, которые делали показы, были разных цветов кожи — нас тогда выбирали исключительно за грацию, а не за национальность. Посмотрите на шоу YSL и Givenchy 1980-х и увидите восхитительных темнокожих моделей. При этом в журналах действительно было больше белых, и где-то в середине 1990-х они начали захватывать и дефиле.

Мода постоянно меняется, и в ее истории полно таких нюансов. Я вижу в этом только позитив и надеюсь, что расовое разнообразие в ближайшее время не исчезнет.

Как будут выглядеть модели и мода будущего?

Не имею ни малейшего представления. Все так быстро меняется, особенно из-за соцсетей. Мне кажется, будет еще меньше дизайнеров, которые сами владеют своими марками, как Алайя когда-то. Или их не останется совсем. Глобализация захватит мир моды окончательно. Надеюсь, что в этом процессе воображение дизайнеров и техники haute couture не пострадают.

За время модельной карьеры вы побывали и панк-принцессой у Вивьен Вествуд, и утонченной парижанкой у Ива Сен-Лорана. Какой из этих образов вас лучше описывает?

(Смеется.) Я утонченная парижанка днем и панк-принцесса ночью!

С кем из дизайнеров вы дружите?

Мне повезло работать с потрясающими кутюрье, некоторых, к сожалению, уже нет в живых. Я близко дружу с Жан-Полем Готье. Как же я расстроилась, когда узнала, что кутюрное шоу в январе было его последним! Приятельствую с Риккардо Тиши, Эди Слиманом и Джоном Гальяно, но видимся мы нечасто.

Что сложнее — обнажаться перед камерами или обнажать душу на сцене?

Когда я пою, это всегда очень интимный момент, даже когда выступаю перед тысячами людей. Так что это, наверное, сложнее. Я неоднократно позировала обнаженной, как и все модели.

Но надо понимать, что за камерой стояли такие легенды, как Герб Ритц, Карл Лагерфельд, Хельмут Ньютон, Марио Тестино. Это было не стыдно, а почетно.

В одном интервью вы говорили, что в молодости были бунтаркой. В чем это проявлялось? И осталась ли в вас до сих пор эта бунтарская черта?

Я просто имела в виду, что была внутренне свободна. И остаюсь такой по сей день.

Как вас изменило материнство? (У Карлы двое детей: 18-летний Аурелиан и 8-летняя Джулия. — Прим. ELLE)

Кардинально! Не только в творчестве, но и в жизни в целом. И это навсегда. Как будто кто-то взял и занял все твое сердце целиком.

Можете рассказать о вашем муже Николя Саркози что-то милое, о чем никто больше не знает?

Личные вещи я рассказывать не буду. Но вот что вы не ожидаете: Николя — самый веселый мужчина, которого я когда-либо встречала. Он может рассмешить меня в любой ситуации. У нас каждый день начинается со смеха.