В интернете вы без труда найдете видеоинтервью Руни Мары образца 2012 года. Что чувствует начинающая актриса, только что узнавшая о своей дебютной номинации на «Оскар», причем за первую же заметную работу — роль Лисбет Саландер в американской экранизации романа Стига Ларссона «Девушка с татуировкой дракона»? Растерянная Руни едва сдерживает эмоции. Особая примета безграничного счастья — ямочки на ее щеках, почти незаметные ни в обычной жизни, ни тем более на экране. Эта очаровательная улыбка выдает ее с головой и во время интервью о новой драме «Кэрол». Образ продавщицы нетрадиционной ориентации уже принес Маре главную награду Каннского кинофестиваля и вторую в жизни номинацию Американской киноакадемии, правда, на этот раз за «Лучшую женскую роль второго плана».
«Я постоянно говорю о «Кэрол» начиная с майской премьеры в Каннах! Кто-то слышит мои ответы впервые, но сама-то я уже схожу с ума оттого, что изо дня в день мне приходится говорить об одном и том же, — рассказывает Мара. — Если ты актер, ты не можешь просто играть в кино, а обязан также продавать фильм и себя». Этой мыслью актриса поделилась в разгар «оскаровской» гонки и признается, что отвыкла от пристального внимания: «Какое-то время я находилась в тени. А интервью — это не велосипед: если научишься ездить на нем, то уже никогда не утратишь навык. Вот сейчас учусь заново».
Интересно, что местом для нашей беседы Руни выбрала Художественный музей Рубина в Нью-Йорке. Сейчас актриса не на шутку увлечена изучением гималайского искусства — обе неудавшиеся попытки получить высшее образование, сначала в Университете Джорджа Вашингтона, а затем в Университете Нью-Йорка, не охладили ее страсти к учебе. Актриса выглядит по-настоящему взволнованной.
Может быть, ее решительный настрой разрушил кассир, попросивший девушку предъявить студенческое удостоверение, чтобы пробить скидку, — миниатюрную актрису с фарфоровой кожей и в 30 лет постоянно принимают за школьницу. А может быть, все потому, что впервые за долгое время она оказалась с журналистом один на один, без бдительных агентов и строгих представителей кинокомпании. Хотя, если верить экранной партнерше Мары Кейт Бланшетт, сыгравшей в «Кэрол» ее возлюбленную, передо мной девушка не из робкого десятка: «Я в жизни не встречала такого самодостаточного человека, как Руни!».
Мы начинаем нашу беседу с рассказа о ее детстве. Мара выросла в очень богатой семье: она внучка основателя американской футбольной команды Pittsburgh Steelers с одной стороны и конкурирующей — New York Giants — с другой (клубы до сих пор принадлежат ее родственникам. — Прим. ELLE). Руни же утверждает, что была самым обычным ребенком: «Все думают, что я выросла в шмотках из Barneys (американская сеть магазинов по продаже брендовой одежды. — Прим. ELLE). Какое там! Я одевалась в Gap. Мы жили в хорошем доме в приличном районе, но у нас никогда не было ни дворецкого, ни горничной». В ответ на это заявление я тут же цитирую ее близкого друга — режиссера «Девушки с татуировкой дракона» Дэвида Финчера, назвавшего ее в одном из интервью «деткой с трастовым фондом». Руни от души хохочет: «Да пошел ты, Дэвид! Если б у меня только был этот чертов трастовый фонд!»
У Мары есть двое братьев и старшая сестра Кейт. Последняя — знаменитая актриса, имеющая за плечами такие громкие проекты, как сериал «Карточный домик» и фильм «Марсианин». Тем не менее Руни утверждает, что выбрала профессию почти случайно: «Мне не хотелось подражать Кейт. Сейчас мы не разлей вода, но в юности совсем не были близки: я была замкнутой и угрюмой, а она — настоящей звездой. Я видела, что у нее действительно есть талант к актерской игре в отличие от меня. Она всегда была более открытой». Однако, дождавшись того дня, когда старшая сестра окончила школу, робкая Руни все-таки решилась заглянуть в театральный кружок на прослушивание для роли в «Ромео и Джульетте». «Преподаватели ахнули: «Мара, ты, оказывается, разговариваешь!» Думаю, это единственное, чем мне тогда удалось всех поразить», — вспоминает «младшенькая». На том самом прослушивании она получила заветную роль Джульетты. Но своим единственным талантом Руни по-прежнему считает не актерское мастерство, а эмпатию: «Я не умею играть, но мне удается довольно точно считывать настроение других и заражать окружающих своим собственным. Именно так я вживаюсь в своих персонажей, именно так я работаю. Я просто всегда ищу истину».
Она вообще помешана на правде. Но при этом замечает: «А людям на самом-то деле совсем не хочется видеть настоящую меня. Им нужна симпатичная кукла с приятными манерами — и плевать, что она будет ненастоящей. Я иногда пересматриваю интервью, которые давали в 1970-х Патти Смит или Джон Кассаветис, — они прямо в кадре курили, пили, дебоширили… И были совершенно органичны в своем поведении. Я им даже иногда немного завидую. Никто не может позволить себе сегодня такую степень свободы. Перед любым интервью у тебя всегда проходит репетиция, где ты заучиваешь шуточки, которые можешь отпускать во время общения с прессой.
Мне не нравится быть фальшивкой, я ненавижу быть цензором самой себе». Я тут же говорю, что со мной она может себе позволить быть самой настоящей. «Нет, не могу. Если я скажу вещь, которая покажется кому-нибудь обидной, мы с вами потом замучаемся приносить всем официальные извинения. А актеры — люди очень чувствительные…» — убеждает меня Руни. Именно поэтому актриса старательно следит за тем, что говорит. И никогда не отвечает на действительно неловкие вопросы. Например, на самый актуальный: волнуется ли она перед вручением «Оскара»? «Уже нет, — отвечает Мара. — От меня уже не зависит ничего, свою работу я сделала. Хотя, конечно, я понимаю, что награда привлечет к фильму больше зрителей. А вот это, пожалуй, действительно важно».
Драма «Кэрол» в прокате с 10 марта
17 апреля 2016
