Джулия Рестуан-Ройтфельд: «Блогеры сделали моду более реалистичной»

ELLE Креативный директор, модель, графический дизайнер, блогер... Как вам удается все это совмещать?

ДЖУЛИЯ РЕСТУАН-РОЙТФЕЛЬД Небольшая поправка: я действительно изу­­чала графический дизайн, но получалось у меня просто ужасно! (Смеется.) Обожаю работать на съемках и над собственным сайтом. Кроме того, всякий раз, когда выпадает возможность выступить в качестве модели, соглашаюсь с удовольствием — это всегда поднимает мне настроение. Как везде успевать? Правда не знаю — в сутках так мало часов! Никаких секретов нет, на самом деле тяжело.

Каково это — расти в эпицентре модной индустрии?

Когда я была ребенком, не придавала этому никакого значения: просто знала, что такая у мамы работа. Помню свою первую съемку — в Мексике, для французского ELLE. На площадке были еще две модели, одна из которых — суперпопулярная в 1980-е. В то время я была одержима сказкой про Русалочку, и мама сказала мне, что эта девушка — и есть настоящая русалка. Каждый раз, когда она заходила в воду, я не сводила с нее глаз в надежде увидеть кончик волшебного хвоста. Знаю, что это звучит глупо. Тебя снимают для глянца, а ты только и думаешь: «Где же, черт возьми, ее хвост?!» (Смеется.) Но я была совсем маленькой, лет пяти.

Вас не раздражает постоянная приставка к имени «дочь Карин Ройтфельд»?

Нет. Потому что если бы я не была дочерью своих родителей, то, возможно, не занималась бы сегодня тем, что делаю. Не вижу ничего плохого в том, чтобы использовать этот титул как рабочую базу. Другое дело, когда люди воспринимают громкую фамилию как VIP-проходку в ночной клуб.

Вы бы хотели, чтобы ваша дочь Роми работала в fashion-индустрии?

Еще рано об этом думать. На данный момент она мечтает стать врачом или ученым. Правда, когда я надеваю брюки, она злится и говорит, что я «не похожа на принцессу». Но на данный момент это единственное, что ее волнует. Хочется, чтобы в будущем, чем бы она ни занималась, всегда делала это для себя.

Какие вещи из вашего гардероба передадите ей по наследству?

Платья, сшитые на заказ. И, конечно, все мои сумки Chanel.

Блоги изменили мир моды?

Думаю, они сделали моду более близкой и реалистичной. Прежде о ней говорили только журналы и модели, но вы не видели одежду на девушках разных типажей, с разными телами и стилями.

Насколько уважают в fashion-бизнесе инфлюенсеров и блогеров?

Недостаточно. Само слово «блогер» звучит несерьезно. Возможно, следовало называть их инфлюенсерами с самого начала, ведь они очень усердно работают! Люди думают, что если ты блогер, то живешь не тужишь — бренды дают тебе одежду и приглашают на вечеринки. Многие понятия не имеют, что в действительности за этим стоит.

Говорят, что вы не любите термин it girl. Почему?

Потому что он означает «популярная девушка в данный момент времени», и этот момент может быть очень мимолетным. А я предпочитаю стабильность и никогда не ассоциировала себя с этим понятием.

А как насчет «инфлюенсера»?

Возможно, что благодаря Romy & The Bunnies я действительно являюсь влиятельной персоной для молодых работающих мам. Никогда не считала инстаграм (запрещенная в России экстремистская организация) своей работой. Мой аккаунт очень реалистичен. Это как дневник, с той лишь разницей, что он может служить вдохновением и для других. Когда я путешествую, то стараюсь вывешивать побольше фотографий — мне нравится показывать людям новые для меня направления и еду. Но я не чувствую себя обязанной это делать.

Недавно вы стали Mango Girl. Как считаете, какую роль играют марки low-cost в модной индустрии?

Они облегчили доступ к тенденциям. Когда моя мама была совсем юной, то и подумать не могла, что сможет пойти в магазин и найти трендовые вещи сезона по низким ценам. Так что благодаря таким брендам, как Mango, у нас появилось гораздо больше возможностей.