Боб Колачелло: «В Studio 54 знаменитости и обычные люди тусовались вместе»

Правая рука Энди Уорхола, управляющий редактор журнала Interview с 1970-го по 1983 год, писатель, журналист и арт-консультант Боб Колачелло признается: «Я даю десяток интервью в год. Мог бы и больше, но все-таки нужно работать». ELLE попал в список собеседников и узнал, что происходило за закрытыми дверями клуба Studio 54 и почему атмосферу легендарных 1970-х нам уже не вернуть.

ELLE Вы помните свою самую первую вечеринку в Studio 54?

БОБ КОЛАЧЕЛЛО Разумеется! Это был день рождения Бьянки Джаггер на 100–150 гостей. С подачи Стива Рубелла (совладелец клуба Studio 54. — Прим. ELLE) одна пара устроила шоу по мотивам истории с леди Годивой. Девушка сидела верхом на белой лошади, полностью обнаженная и покрытая серебряными блестками, а ее партнер, тоже голый и в блестках, вел эту лошадь под уздцы. Потом девушку в седле сменила сама Бьянка, и все фотографы тут же принялись щелкать затворами. Один из тех снимков получил огромную известность, и, думаю, именно с него и началась слава Studio 54. Мик Джаггер и Бьянка все время соперничали за всеобщее внимание. Так вот, после эпизода с лошадью Мик стал танцевать с Барышниковым — это было что-то! А потом у Михаила завязалась интрижка с Лайзой Миннелли.

Все началось прямо в клубе?

Да! Понимаете, такого места, как Studio 54, не было ни до, ни после. Там собирались все: голливудские актеры, рок-звезды, известные спортсмены... Туда заглядывали израильский генерал Моше Даян, Трумен Капоте, Иман, Питер Берд и Халстон, который в конце 1970-х был королем нью-йоркской моды. А вместе с ним — его музы: Дайана Росс, Лайза Миннелли, Бьянка Джаггер, Мариса Беренсон, Алана Хэмилтон, Фарра Фосетт под руку с Райаном О’Нилом...

Как в клуб можно было попасть обычному человеку?

На улице всегда толпилась уйма народа. Стив Рубелл выходил и говорил: «Вот ты можешь зайти, и ты тоже, а вот ты — нет». Бывали ситуации, когда он запускал внутрь девушку, а ее парня просил пойти домой переодеться: «У тебя нейлоновая рубашка. Смени ее на хлопковую и возвращайся».

То есть все зависело от внешнего вида?

Да, он выбирал людей приятной наружности, стильно одетых, тех, кого узнавал. Как писал в своей книге Exposures Энди Уорхол (на самом деле ее написал за него я), «в Studio 54 царила диктатура на входе и полная демократия на танцполе». Стоило только попасть внутрь, и все оказывалось возможно. Например, пригласить потанцевать Дайану Росс — она с удовольствием соглашалась.

Значит, между знаменитостями и обычными людьми не было никакой разницы и границ?

Нет, их не существовало. В этом была вся суть: люди из центра, окраин, черные, белые, геи, натуралы, богатые, бедные — все тусовались вместе.

Как вы думаете, такие сумасшедшие вечеринки, как в 1970-х, возможны сейчас?

Много лет спустя после закрытия клуба Диана фон Фюрстенберг сказала мне, что 1970-е были настоящей отдушиной: тогда уже изобрели эффективную контрацепцию, сексуально раскрепостившую женщину, а СПИД еще не появился. В воздухе носилась любовь — каждый вечер ты мог отправиться домой с кем-то другим. Быть гомосексуалистом, нюхать кокаин — все это было новым, свежим и от этого казалось немного невинным.

Само понятие «музы» сегодня еще актуально? Кого можно назвать современной музой?

Наверняка большинство вспомнит о какой-нибудь Ким Кардашьян, но это одно уже показывает, насколько низко мы пали в культурном плане. По сравнению с ней и ее сестрами даже Пэрис Хилтон кажется святой, настоящей дамой.

Вы думаете, Кардашьян — это некий суррогат музы?

Нет, я просто считаю их ничтожествами. Не знаю, для кого Ким может быть музой, кроме своего никчемного мужа.

А если говорить о любой эпохе, любом десятилетии, кого бы вы выделили?

Пожалуй, я бы вернулся далеко назад в эпоху старого Голливуда с его кинозвездами: Гретой Гарбо, Марлен Дитрих, Ритой Хейворт. В них была какая-то загадка и настоящий шарм.

А кто был музой для Энди?

Одной из главных — Эди Седжвик, которая стала едва ли не его близнецом: осветлила волосы, постриглась, одевалась, как он. Еще Кэнди Дарлинг — транссексуалка, красотка. Она была похожа на Ким Новак и считала ее своим идолом. В отличие от многих транссексуалов того времени Кэнди не пыталась одеваться экстравагантно, не носила яркого грима — она поддерживала образ этакой дамы — Энди был ею очарован. Третья — Джейн Хольцер, малышка Джейн. Она была главным воплощением Эроса — богатой, очень модной, рисковой, из тех женщин, кто действительно может себе позволить носить вещи со страниц глянца: металлизированные платья Paco Rabanne, Courrèges, кутюрные вещи.

Возвращаясь к завсегдатаям клуба, можете рассказать о знаменитостях, которые там часто бывали? Например, Шер.

Шер всегда выглядела очень непринужденно, по-лосанджелесски, и очень любила молодых мужчин. В ней была настоящая простота и самоирония — даже в том, как она одевалась. Не было никакой зауми, притворства, при этом она всегда выглядела эффектно и ее обожали все геи. В общем — роскошная женщина.

А Грейс Джонс?

Грейс Джонс — настоящая self-made woman. Она создавала свой образ сама, ну или руками арт-директора, с которым на тот момент имела роман. Она придумала этот крайне агрессивный, почти пугающий образ, в котором эффектность и притягательность сочетались с чем-то действительно панковским. Грейс была настоящей дивой и почти всегда опаздывала. Как и Бьянка — они всегда заставляли себя ждать как минимум час-полтора. Допустим, я должен заехать за Бьянкой в отель Carlyle к девяти, а она в 9 часов еще только принимает ванну.

Элизабет Тейлор?

Когда она была замужем за сенатором Джоном Уорнером из Вирджинии, Стив Рубелл и Халстон устроили для нее день рождения в Studio 54 и пригласили Rockettes и кордебалет из Radio City. Кульминацией стал именинный торт в форме самой Элизабет. У нас принято, что именинник сам разрезает праздничный торт, а потом загадывает жаление. И вот Элизабет решила отрезать себе кусок в районе груди — и тут же раздался хохот и защелкали фотоаппараты. А сенатор Уорнер сразу сбежал, чтобы не попасть в кадр. Боюсь, тот вечер сыграл серьезную роль в их последующем разрыве.