ELLE Как на твое искусство влияет Париж, а как — Москва?
АПОЛЛИНАРИЯ БРОШЬ Москва и Россия вдохновляют своей историей, у нас есть магия, сказка. Здесь я накапливаю информацию, а в Париже над ней работаю. Париж — «вечный студент», юный город знаний. Там всегда есть время сесть и сконцентрироваться на своих мыслях.
Можешь ли ты описать Москву и Париж звуками?
Москва — это звуки перемены сезонов, от хруста (снега) до шелеста или всплесков воды, которые всегда сопровождаются смехом. А Париж — это гул людей, перемещение кружек кофе, стук бокалов о столы.
Почему плачет Чуча? (объект из керамики в виде фантастического зверя с рогами розового цвета. — Прим. ELLE)
Изначально Чуча был чудовищем из «Красавицы и чудовища». Чудовища в сказках вечно оказываются персонажами «для битья», на которых можно скинуть всю вину.
Это и история взросления — всегда находится один человек, который становится изгоем, другим. Через этот момент многие проходят.
Москва — это звуки перемены сезонов, от хруста (снега) до шелеста или всплесков воды, которые всегда сопровождаются смехом
И мы решили сделать его розовым и грустным, чтобы хотелось его утешить и задуматься, почему на него все так нападали. Ну как мы, я и «друзья в моей голове». (Смеется.)
В твоих работах есть и сказки, и что-то постсоветское. К каким воспоминаниям из детства в России 1990-х ты возвращаешься?
Да, кроме Чучи и цветовой колористики, меня сильно затронуло взросление в России. Как и жизнь в Америке, и, на мой взгляд, между этими странами гораздо больше общего, чем принято считать.
Мне нравится исследовать, насколько детство мое и моих знакомых отличались или, наоборот, были похожи. Помню, как, например, на даче могла увидеть какого-то странного персонажа и принять его за лешего. Будучи взрослой, ты задумываешься: «Я видела это, потому что была ребенком и дети способны видеть потусторонние вещи? Или это был плод воображения?..»
Почему в детстве так легко фантазировать и любые три ветки могут превратиться в крутой шалаш, а легкий ветерок — в полет дракона? В русском подсознании очень яркий отпечаток оставляют магические вещи.
И как бы в Советском Союзе ни пытались уничтожать коллективное мистическое сознание, в нас оно как-то укоренилось и передается по наследству. Извини, я — тот человек, которому задают один вопрос, а он отвечает на другой.
Так все делают, это нормально. Попробуем еще раз: тебя раздражает, когда кто-то интерпретирует твои работы сложнее, чем они есть на самом деле?
Наоборот, я всегда очень интересуюсь интерпретациями других людей. Это же самое крутое —давать человеку платформу, чтобы он сам додумал остальное!
Были работы, в которые я вкладывала свои эмоции, довольно простые, а мне говорили: «Ого! Это же о том, как человек заперт в постсоветском мире.
В детстве любые три ветки могли превратиться в крутой шалаш, а порыв ветра — в полет дракона
Это женщина, которая страдает!» и т. д. Самое интересное, когда работы продолжают жить дальше, и я всегда очень рада, если слышу нечто подобное.
Что тебе нравится и не нравится в том, как сейчас устроен рынок искусства?
Это длинный разговор. Если говорить о России — совершенно непонятно, что здесь происходит, и иногда на это грустно смотреть. Как будто рынок разрушается или потерял свою силу, как это было в начале 2000-х.
Что мне нравится, так это формат искусства — критерии становятся шире. Это дает возможность людям с разными взглядами и медиа участвовать в этом процессе.
История Чучи — это история взросления: всегда находится тот, кто становится изгоем, другим, чудовищем
А печально то, что рынок часто хватается за молодых художников, вкладывается в них, а потом резко бросает. Талантливые люди сгорают. Это то же самое, что и безумное потребление.
Какого места, связанного с искусством тебе не хватает в Москве?
Арт-площадок в Москве вообще мало. Есть музейные, есть галерейные. А мне бы хотелось видеть, как люди берут пространства со своей историей, музеи, не связанные с искусством, заброшенные бассейны, отели, и работают вне контекста непосредственно места. Наверное, мне не хватает не самой площадки, а движения, воронки, которую должны запустить художники с кураторами.
О движениях... Ты много тусуешься?
В последнее время. Нет, ладно, по жизни тоже.
Ну а как вычислить самого душного чувака на вечеринке?
Я очень люблю формат вечеринок, где все складываются, включаются по полной программе, подкидывают идеи, темы, цвет.
Но обязательно найдется тот душный человек, который будет смотреть на это как на детский сад и потерю времени. Такого хочется обнять, пожалеть и сказать: «Расслабься, включи своего ребенка».
И последнее — напиши «манифест багета».
Ой, я же даже не люблю багет! А ты как его представляешь?
«Я мог бы быть символом французской революции, а меня просто жуют». Или: «По багету каждому эмигранту!»
Тогда пусть так и будет! Но еще хочу добавить, что «Богемская рапсодия» Queen вполне могла быть посвящена и багетам тоже!
