Какой предмет гардероба мог бы стать негласным символом слова «коллаборация»? Тельняшка! Контрастный рисунок, где каждый цвет выступает с «соседом» на равных. Это любимая одежда оптимистов, которую они обожают приводить в пример: за темной полосой всегда наступает светлая.
Тельняшки были «изобретением» русского военно-морского флота: белые и синие поперечные полосы символизировали цвета Андреевского флага. Такой принт был заметен и на фоне неба, и в воде: матросам приходилось подниматься на мачту, чтобы расправить паруса, и с палубы было хорошо видно, что наверху делает человек.
В этой истории про символизм тельняшки и ее «заметность» — весь Жан-Поль Готье, запатентовавший полосатые топы для мира моды следом за Коко Шанель. Мы предлагаем еще одну метафору тельняшке: «Готье и его музы», где одна логично сменяет другую, идет с ним рука об руку, а вместе они составляют «рисунок» жизни этого грандиозного человека и дизайнера.
От судьбы не уйдешь. И главная «коллаборация» природы — это родители и дети. Вот и разговор об Анне Кливленд (и с Анной Кливленд!) начинается с ее мамы — легендарной модели 1970-х Пэт Кливленд. Какие отношения сложились у Жан-Поля Готье с Кливленд-старшей?
«Когда я только начинал как дизайнер, у меня совсем не было денег, а Пэт уже тогда была звездой огромной величины, — вспоминает Готье. — Я же лишь мог пользоваться услугами по большей части непрофессиональных моделей и даже не решался обратиться к ней с такой наглой просьбой. Позже, когда у нас появилась возможность поработать вместе, Пэт была уже тесно связана с дизайнером Тьерри Мюглером, стала его музой.
Мне не хотелось, чтобы со мной проводили такие параллели. Но не подумайте, Пэт мне всегда безумно нравилась. Просто мне не хотелось попадать под влияние столь сильной женщины, а Кливленд, разумеется, личность очень мощная. Анна же — абсолютно особенная. Ей удивительным образом удалось не превратиться в копию матери и остаться самой собой».
Заполучить Кливленд-младшую на съемку — коллаборация практически невыполнимая. Шесть дней в неделю она голая танцует на сцене театра «Фоли-Бержер» в Fashion Freak Show, а в единственный выходной — медитирует, пьет детокс-чай с имбирем и встречается с друзьями-парижанами, которыми обзавелась моментально, переехав во Францию из Нью-Йорка ради шоу Готье. Внешность ожившей фарфоровой куклы и вкрадчивый голос оказывают абсолютно магическое действие на окружающих.
Кажется, ты присутствуешь на сеансе группового гипноза. Символично, что на прошедшей Неделе моды в Нью-Йорке ее мама вернулась на подиум в этническом шоу Naeem Khan. А в центральной съемке ELLE, проведенной фотографом Гайем Ароком задолго до этого, дочь танцует в вещах из коллекций, вдохновленных разными точками мира: от Тибета до Перу.
ELLE Вы женщина-хамелеон, очень разная в каждом проекте. Какая Анна Кливленд настоящая?
АННА КЛИВЛЕНД Я действительно часто «хамелеоню». Это действие лучше всего меня описывает. Тот факт, что я «родилась в кутюре», в тесной близости с модной индустрией, позволил мне познакомиться поближе с настоящими художниками.
Очень многое зависит от того, что я собираюсь надеть или какую роль буду играть. Мои друзья называют меня бесконечным мечтателем, наблюдателем и создателем.
Как вы попали в Fashion Freak Show Готье? Участвовали в кастинге?
Все началось со слухов. Жан-Поль не писал и не звонил мне напрямую — он просто и подумать не мог, что я могу найти так много свободного времени с моим-то плотным графиком. Ведь этот проект — история на восемь месяцев с четкими обязательствами, а значит, от всех остальных предложений мне надо было отказаться.
Но за спрос денег не берут. Мне написал сценарист шоу. А я ведь всегда мечтала выступать на сцене! И для меня в таком масштабе Fashion Freak Show — это дебют.
Сколько времени заняла подготовка? Чему вы научились у коллег-танцоров?
Первые репетиции прошли в июне 2018 года и продолжались до сентября. Три месяца интенсивных тренировок каждый день и постоянного исследования танца и собственных способностей. Я очень многому научилась у моего хореографа Марион Мотин.
Коллеги-танцоры показали мне, как можно совершенствоваться через боль. Ежедневно продвигаться на шаг вперед, заставляя свое тело работать, когда оно этого не хочет. Это очень похоже на мою прабабушку леди Берд Кливленд и ее подругу Жозефину Бейкер.
Как вы отнеслись к тому, что большую часть времени на сцене надо быть голой?
Мы заранее договорились о концепции free neaples. Быть обнаженной на сцене — это весьма достойный способ самовыражения. Мы не должны стыдиться того, что состоим из плоти и крови. Радуйтесь этому! Тело — это храм. Тело — это холст.
Вас что-нибудь смутило?
Больше всего спектакль «смутил» мое тело. Что это за рутина? Что это за упражнения? Что это за боль? Что это за ужасная диета?
Вы чувствуете себя больше актрисой или моделью? Что сложнее — отработать Неделю моды или неделю выступлений в театре?
Я и актриса, и модель. Это как два разных стиля бега. Что сложнее — бег на короткие дистанции или на длинные? Требуется два разных типа тренировок, судьи будут оценивать тебя по разным критериям... Сейчас я готова и к одному, и к другому.
Этот спектакль — о детской мечте. О чем вы мечтали ребенком?
Я всегда хотела быть музой... (Смеется.)
Какая у мамы была реакция на шоу?
Она была готова прыгнуть на сцену!
Мама хотела, чтобы вы стали моделью?
Она всегда позволяла мне идти своей дорогой, искать собственное «я». Но я не могла не последовать по ее стопам, как и она — по стопам своей мамы. Это заложено в ДНК нашей семьи — быть show girls.
